Пропавшая ватага - Страница 73

Джереми фыркнул:

– Никакой я тебе не барон, понял? А-а-а, по-английски ты же не говоришь… А я по-русски, честно сказать, плоховато. Меня Джереми зовут, кстати. Дже-ре-ми! На вот тебе воды, лепешки, мясо – ешь, пей.

– Благодарю вас за вашу несравненную доброту, достопочтенный сэр! – встав и слегка поклонившись, галантно отозвался дикарь на чистом английском.

Юный Смит раскрыл от удивления рот:

– Ты, оказывается, можешь…

– Я слышал – запомнил, – перебил не то пленник, не то гость. – Дже-ре-ми! Садись рядом, да. Вместе есть будем.

– Да я вообще-то не голоден, слава богу.

При упоминании Господнего имени дикаренок скривился, но тут же заулыбался вновь:

– Садись, да. Одному есть нехорошо, недобро.

– Ишь, какие у вас обычаи – по одному не есть, – усаживаясь, негромко промолвил юнга. – Ну, может, оно и правильно.

Собеседник лихо тряхнул головой, так, что зазвенело висевшее на худой шее ожерелье. Красивое, с какими-то тщательно выделанными человечками и драконами.

– Хочешь посмотреть? Смотри!

– Да вот еще! – обиделся Смит – Что я, бус не видал? И у тебя они на шее – девчоночьи.

Сказал, да сам все же глянул – любопытно, по ожерелью скользнул… да потом что-то голову вверх приподняло, и встретились отроки взглядами – глаза в глаза. Светло-карие глаза Джереми и искристо-темные – гостя… или все же – пленника… или…

Темная искрящаяся хмарь вдруг хлынула на юнгу, властно обволакивая мозг, так, что Джереми не мог ни пошевельнуться, ни вымолвить слово. Просто сидел и смотрел в чужие глаза – а в них что-то бурлило, словно в котле у какой-нибудь ведьмы, и чужие мысли вторгались в голову юного Смита столь же легко и просто, как режет масло нагретый над очагом нож.

– Встань и иди! – наконец вымолвил Нойко. – Ты сейчас пришлешь сюда главного…

– Пришлю сюда главного…

– Затем будешь ждать.

– Ждать…

– Потом вместе со своим главным выпустишь пленников…

– Выпущу пленников…

– Всех.

– Всех…

– Все правильно. Иди! Да помогут тебе семь дочерей Сиив-Нга-Ниса.

Выпроводив бледнокожего отрока, юный ученик колдуна отцепил от пояса золотую дудочку и, прислушавшись, тихонько подул…

Первым юнга подошел к шкиперу:

– Гость требует вас, сэр!

– Надо же! – усмехнулся господин Уайт. – Он еще и требует.

– Зовет. Что-то важное сообщить хочет.

– Хорошо, сейчас зайду. Заодно проверю, что на камбузе делается, надеюсь, ты там все прибрал.

– Прибрал… сэр.

Со шкипером Нойко тоже справился быстро, с порога оглушив заклинанием, какое обычно направляют против какого-нибудь хищного зверя. Очень хорошее заклинание, сильное, вот только, увы, действовало оно недолго, и Дрянная Рука хорошо понимал, что должен спешить. Конечно, будь он истинным колдуном, никакой спешке места бы не было, ну а так… Что уж тут говорить – знал он еще мало, хоть Енко Малныче и учил. Чему-то научил все же – с матросами Дрянная Рука решил, как и с юнгой – в один миг.

А потом, посмеиваясь в душе, смотрел, как послушные его воле бледнокожие варвары выпускают из узилища пленных – крепких парней и красивых дев. Белые дикари сноровисто сбивали с их рук цепи, а тот забавный мальчишка – Дже-ре-ми, – чем-то похожий на самого Нойко, вел под руку на редкость красивую юную деву сир-тя.

На соплеменников ученик колдуна тоже наложил заклятье, на всякий случай, чтоб слушались его во всем и не приставали с расспросами. На всех наложил, а вот про деву забыл, вот она и спросила:

– Кто ты? Откуда?

– За вами пришел, – ухмыльнулся отрок. – А вон еще – поспешают!

Нойко указал пальцем на показавшийся из-за мыса струг с многократно чиненным парусом.

На струге, среди бледнокожих и бородатых людей опозоренная красавица Хлейко вдруг увидала того, кого считала погибшим. С копьем в руках на носу большой лодки белых стоял Мюсена-Кочевник!.. или просто похожий на него парень? Ведь Мюсена же… она же сама видела… и не может быть, чтоб…

Низенький струг мягко прижался к высокому борту «Святой Анны», которой уступал буквально всем – и статью, и осадкой, и пушками. Прямо ягненок по сравнению с волком!

– Эй-гей! – радостно закричал Дрянная Рука. – Прошу пожаловать.

Отрок искал глазами своего учителя, могучего колдуна Енко Малныче, но что-то не находил и про себя удивлялся – если нет колдуна, так кто же тогда услышал волшебную дудку? Может, вон тот суровый парень с бубном на поясе, обликом схожий с народом древнего солнца?

На суденышке было не так-то уж и много народа, не считая кормчего, с десяток человек, едва-едва, чтоб управиться с парусом и веслами. Кольша Огнев, да с ним несколько молодых ватажников, да Маюни с Устиньей, а еще – молодой воин Мюсена-ка с пылающим местью сердцем.

– Я сожгу этот мерзкий челнок! – с ненавистью глядя на высокие мачты, шептал про себя Мюсена. – И убью там каждого… Ой!

Парень вдруг увидал Хлейко и, смущенно ойкнув, помахал ей рукой и крикнул:

– Я пришел за тобой, милая!

Девушка вздрогнула, длинные ресницы ее дернулись, подобно крыльям почуявшей опасность птицы, красивое, с тонким чертами лицо исказилось болью.

– Лучше б ты не приходил… – тихо промолвила Хлейко-нэ. – Лучше б не видел моего позора. А ты вернулся, не умер… Значит, умру я.

Отвернувшись, дева побежала на корму и уже оттуда прыгнула в море.

– Эй, эй, что ты делаешь?

Мюсена нырнул сразу же, поплыл к возлюбленной.

Кто-то из молодых казаков тоже дернулся, видать, собрался помочь.

– Выловит, – придержал его Ондрейко Усов, назначенный старшим. – Без тебя обойдется. А у нас с тобой, чай, свое дело есть. Эй, парни – давай-ка на корабль, живо!